Образ нашего города созданный
классиком приключенческой литературы
Сибирь и Иркутск во все времена привлекали внимание знаменитых писателей, в их числе француз Жюль Верн
Классик приключенческой литературы перенес действие своего романа «Михаил Строгов» в город на Ангаре. Автор передал образ Иркутска, который существовал в воображении образованных европейцев второй половины позапрошлого века.
«В Иркутске, столице Восточной Сибири, в настоящее время насчитывается до тридцати тысяч жителей. Город со своим величественным собором и массою других церквей, с домами, разбросанными в живописном беспорядке, стоит на правом, довольно высоком берегу Ангары. Если смотреть на него со стороны, с высоты горы, возвышающейся верст на двадцать на большой сибирской дороге, то этот город со своими церквами и колокольнями, с высокими шпицами как на минаретах, с пузатыми куполами, похожими на японские пагоды, носит характер чисто восточный.
Но стоит только въехать в самый город, как первое впечатление тотчас же изменяется. Город, наполовину византийский, наполовину китайский, становится сразу европейским, как только вы увидите его мощеные улицы с широкими тротуарами, искусственные каналы, обсаженные по берегам гигантскими березами, его каменные и деревянные дома, между которыми есть даже и многоэтажные здания, бесчисленные экипажи, снующие по улицам, и не просто тарантасы и телеги, а хорошенькие фаэтоны, изящные кареты и коляски наконец, все это городское население, носящее на себе отпечаток интеллигентности и цивилизации, эти шикарные дамские туалеты, сшитые по последней парижской моде.
В это время Иркутск был переполнен приезжими и, главным образом, сибирскими провинциалами. Жизнь била там ключом. Но город был богат - это был главный торговый пункт между Китаем, Средней Азией и Европой,- и потому правительство не побоялось созвать сюда всех крестьян с долины Ангары, тунгузов, бурят и прочих иноверцев, образовав между завоевателями и городом целую пустыню».
Но стоит только въехать в самый город, как первое впечатление тотчас же изменяется. Город, наполовину византийский, наполовину китайский, становится сразу европейским, как только вы увидите его мощеные улицы с широкими тротуарами, искусственные каналы, обсаженные по берегам гигантскими березами, его каменные и деревянные дома, между которыми есть даже и многоэтажные здания, бесчисленные экипажи, снующие по улицам, и не просто тарантасы и телеги, а хорошенькие фаэтоны, изящные кареты и коляски наконец, все это городское население, носящее на себе отпечаток интеллигентности и цивилизации, эти шикарные дамские туалеты, сшитые по последней парижской моде.
В это время Иркутск был переполнен приезжими и, главным образом, сибирскими провинциалами. Жизнь била там ключом. Но город был богат - это был главный торговый пункт между Китаем, Средней Азией и Европой,- и потому правительство не побоялось созвать сюда всех крестьян с долины Ангары, тунгузов, бурят и прочих иноверцев, образовав между завоевателями и городом целую пустыню».
Жюль Верн
Писатель
В периодической печати советского времени интересна заметка о романе вышедшая 22 июня 1941 года (номер сдавался в печать вечером, когда про войну еще никто не знал). «Читая эти строки, приходиться удивляться, как метко и верно схвачена характеристика внешнего облика города. Купеческая аристократия Иркутска из кожи лезла, чтобы угнаться за Европой и особенно Парижем. Она любила называть Иркутск Парижем Восточной Сибири и перенимала моды во всем – во внешнем лоске, в роскоши своих салонов, заваленных дорогими безделушками, выписанными из Франции, туалеты и костюмы. И это не ускользнуло от внимания романиста, хотя он всю свою жизнь прожил, не побывав не только в Сибири, но и не выезжая из Франции.
В фантастические события Жюль Верн вводит „действующими лицами“ Байкал и Ангару. Описания их весьма правдивы и любопытны. Несмотря на недостаточность изученности Байкала в то время, великий романист довольно четко представлял особенности и суровую красоту Байкальского моря. „Озеро Байкал, - пишет Жюль Верн, - лежит на 1700 футов ваше уровня моря. Длина его около 900, ширина около 100 верст. Глубина же его до сих пор неизвестна“… Жюль Верн использовал описания Байкала, которые, очевидно, придуманы от себя каким-либо путешественником. Вот такие „чудеса“ рассказывали тогда о Байкале: „В то время как шел лед, на озере совершались весьма любопытные явления. То были горячие источники, брызжущие великолепными фонтанами из артезианских колодцев, которыми природа наделила даже самое дно Байкала. Кипящая вода высоким столбом била прямо из озера…“. В романе „Михаил Строгов“ много интересных географических описаний, много этнографических зарисовок племен и народов, хорошо описаны города Сибири, их особенности, внешний вид и расположение. Восстание в Сибири вымышлено, автор, очевидно, обобщил отдельные эпизоды борьбы местного населения с русскими казаками-завоевателями. Это нужно было ему для того, чтобы увлечь читателя и незаметно познакомить с природой, географией и жителями Сибири». (Восточно-Сибирская правда. 1941. 22 июня (№ 145))
В фантастические события Жюль Верн вводит „действующими лицами“ Байкал и Ангару. Описания их весьма правдивы и любопытны. Несмотря на недостаточность изученности Байкала в то время, великий романист довольно четко представлял особенности и суровую красоту Байкальского моря. „Озеро Байкал, - пишет Жюль Верн, - лежит на 1700 футов ваше уровня моря. Длина его около 900, ширина около 100 верст. Глубина же его до сих пор неизвестна“… Жюль Верн использовал описания Байкала, которые, очевидно, придуманы от себя каким-либо путешественником. Вот такие „чудеса“ рассказывали тогда о Байкале: „В то время как шел лед, на озере совершались весьма любопытные явления. То были горячие источники, брызжущие великолепными фонтанами из артезианских колодцев, которыми природа наделила даже самое дно Байкала. Кипящая вода высоким столбом била прямо из озера…“. В романе „Михаил Строгов“ много интересных географических описаний, много этнографических зарисовок племен и народов, хорошо описаны города Сибири, их особенности, внешний вид и расположение. Восстание в Сибири вымышлено, автор, очевидно, обобщил отдельные эпизоды борьбы местного населения с русскими казаками-завоевателями. Это нужно было ему для того, чтобы увлечь читателя и незаметно познакомить с природой, географией и жителями Сибири». (Восточно-Сибирская правда. 1941. 22 июня (№ 145))
 |  |  |
Сразу же после выхода роман получил широчайшую известность. Приключения царского курьера на берегах Ангары волновали публику в многочисленных переводах на все европейские языки. По мотивам романа были поставлены спектакли и сняты художественные фильмы.
